Доктор искусствоведения,
насельница Свято-Богородицкого Леснинского монастыря в Провемоне (Франция)
монахиня Евфросиния (Молчанова), которая приложила немало труда к организации
форума, выступила с докладом "Катакомбная Церковь в восприятии Русской Зарубежной
Церкви". Напомнив достаточно хорошо известный факт – что в 1960-80-е гг.
многие священники и верные ИПЦ в России поминали в качестве своего епископа
святого Митрополита Филарета (Вознесенского), первоиерарха РПЦЗ, - м.
Евфросиния констатировала: "ИПЦ и РПЦЗ исповедовали одну и ту же
веру", частью которой была анафема на большевиков, провозглашенная святым
Патриархом Тихоном в 1918 г.
Обе Церкви признавали всех законных преемников Патриарха Тихона – в частности,
Местоблюстителя патриаршего престола Митрополита Крутицкого Петра (Полянского),
- было прервано общение лишь с самочинным, неканоничным Синодом митрополита
Сергия (Страгородского), и также обеими Церквами сразу.
В декабре 1937 года, сообщила
докладчица, Архиерейский Собор РПЦЗ, получив достоверное известие о расстреле
Митрополита Петра, постановил считать Местоблюстителем митрополита Казанского
Кирилла (Смирнова), не зная наверняка, что он тоже расстрелян. Впрочем, в
соборном постановлении оговаривалось, что имя митрополита Кирилла не должно
возноситься открыто (то есть его не поминали в РПЦЗ на ектениях или возгласах
священника, а только на проскомидии и в тайных молитвах).
В конце 1950-х годов в
периодической печати и книгах РПЦЗ оформился целый жанр, весьма популярный в
церковном народе, - романы и повести о катакомбной жизни в России. "Быть
свободным голосом Русской Церкви – так понимала свою роль РПЦЗ после Второй
мировой войны", - подытожила монахиня Евфросиния.
Далее заседания конференции
проходили по секциям: "Антирелигиозная политика в СССР. Советские
репрессивные органы против Церкви и церковного подполья";
"Православная духовная оппозиция тоталитарному режиму в СССР: зарождение и
становление Истинно-Православной Церкви"; "Тоталитарная власть в
борьбе с христианством. Религиозное и гражданское сопротивление в СССР";
"Истинно-Православная Церковь: православное сопротивление советскому
тоталитаризму"; "Церковное подполье в СССР: архивные документы,
историография"; "Церковное диссидентство в СССР. Опыт религиозного
сопротивления"; "О власти церковной, светской и советской.
Богословская и экклесиологическая полемика внутри катакомбного движения".
Несмотря на то, что организаторы объединили часть секций, обозреть все
прозвучавшие на них доклады в этом репортаже не удастся. Со временем они будут
опубликованы в специальном сборнике.
К сожалению, не все заявленные
участники конференции смогли до нее добраться – в том числе, и по не зависящим
от них причинам. Например, преподавателя Минской духовной академии РПЦ МП,
широко известного благодаря сайту "Анти-раскол" Александра Слесарева,
не пустило в Чернигов священноначалие. Не приехал также знаменитый церковный
историк из Великобритании, изучивший "методом погружения" едва ли не
все ныне существующие русские и греческие истинно-православные юрисдикции, Владимир
Мосс.
Заседание секции, посвященной
зарождению и становлению ИПЦ, открыл профессор Черноморского государственного
университета имени Петра Могилы (Николаев, Украина) Александр Тригуб. Он
вкратце рассказал о трех следственных делах 1930-х гг. против катакомбных
общин, хранящихся в архиве Николаевской области, и представил свою книгу.
Преподаватель Полтавского национального педагогического университета имени В.Г.
Короленко, кандидат исторических наук Людмила Бабенко озаглавила свой доклад
так: "Спецоперации советских органов госбезопасности по ликвидации
церковно-религиозного подполья в 1930-х – начале 1950-х годов", то есть в
эпоху сталинской диктатуры. Благодаря открытой архивной политике украинских
властей, радикально отличающейся от тотального засекречивания всего и вся в
России, исследователям доступны многие дела, не предназначавшиеся в принципе
для публикации, отметила Людмила Бабенко. В частности, в украинские архивы
попали многочисленные циркуляры и распоряжения московских структур, в том числе
НКВД и МГБ. Одно из таких дел, которое изучала докладчица, посвящено
"секте краснодраконовцев" (название происходит от того, что члены
этой катакомбной общины, как, впрочем, и всех остальных, считали советскую
власть красным драконом); в рамках этого дела было арестовано 1 608 человек.
После Второй мировой войны,
продолжала Людмила Бабенко, у чекистов появился дополнительный
"козырь" - обвинения истинно-православных в сотрудничестве с
оккупантами, что подразумевало более жестокое наказание, чем
"простая" антисоветская деятельность. Пик подобных обвинений
приходится в Украине на 1944-48 гг. Как считает докладчица, власти принимали
общины ИПЦ за "секты" из-за усиления их самоизоляции от общества:
члены таких общин отказывались от советских паспортов и других документов, от
денег, от работы на советских предприятиях и в колхозах, не пускали своих детей
в советские школы. Однако Людмила Бабенко считает некорректным и недопустимым
употребление слова "секта" в отношении катакомбных
истинно-православных христиан.
Профессор Киевского национального
экономического университета имени Вадима Гетьмана Тимур Кальченко посвятил свой
доклад церковной оппозиции в Киеве. Ее духовным вождем докладчик считает
архимандрита Спиридона (Кислякова), создававшего подпольные общины еще в начале
1920-х гг. Его преемником стал знаменитый священник Анатолий Жураковский.
"Небольшой ренессанс", по словам профессора, ИПЦ пережила в Киеве в
годы немецкой оккупации, когда особенно выделялись своей активностью священники
Андрей Рымаренко и Леонтий Филиппович, номинально признававшие Сергия
(Страгородского), но ушедшие вместе с немецкой армией на Запад и ставшие
впоследствии иерархами РПЦЗ.
Весьма известный в Украине
почтенный историк Сергей Билокинь, работающий в Центре культурологических
исследований Института истории Украины Национальной академии наук, рассказал о
"неизвестных страницах жизни киевских иосифлян" в конце 1920-х гг.
При изучении этой темы, по мнению ученого, на первый план выдвигается
источниковедческая и терминологическая проблематика. В Украине, повторил он вслед
за другими докладчиками, намного легче получить документы НКВД, МГБ и КГБ, чем
в Москве, где вторые экземпляры тех же документов засекречены. Этим объясняется
массовый интерес российских исследователей именно к украинским архивам. Сергей
Билокинь также выступил против слова "оппозиция" в отношении
истинно-православных христиан: в таком случае, отметил он, "получается,
что в Церкви генеральная линия была сергианской". Ценным источником
информации об ИПЦ в Киеве ученый считает воспоминания о. Сергия Сидорова о
священнике Анатолии Жураковском, лидере киевских иосифлян. Перейдя к актуальной
политической проблематике, Сергей Билокинь заявил: "Перед светской и
религиозной властями в современной России стоит одна задача – сдерживать
дальнейший распад России", причем большинство участников конференции
согласилось, что в принципе такой распад неизбежен.
Итальянская гостья, преподаватель
Университета Вале д'Аоста Симона Мерло назвала свой доклад так:
"Архимандрит Спиридон (Кисляков) и опыт Братства Иисуса Сладчайшего в
Киеве". По ее словам, все епископы, еще остававшиеся в Киеве к середине 1927 г., поддержали
"декларацию" митрополита Сергия, поэтому церковное сопротивление в
этом городе возглавили клирики и миряне. Докладчица вновь выделила роль о.
Анатолия Жураковского как духовного руководителя ИПЦ в Киеве.
Доктор исторических наук из
Одесского национального морского университета Николай Михайлуца рассказал о
расправе советских спецслужб над одесской группой ИПЦ в 1935 г. Достаточно
пространный рассказ об этих событиях вошел в 4-томный "Одесский
мартиролог". Докладчик выделил также любопытную деталь: в годы Второй
мировой войны, когда Одесса была оккупирована Румынией, в рядах румынской
православной миссии на оккупированных территориях служило 150 священников, в
том числе русские антисергиане.
Весьма сосредоточенно слушала
аудитория доклад научного сотрудника московского Научно-информационного и
просветительского центра "Мемориал" Игоря Ильичева о подпольном
монастыре епископа Сергия (Кудрявцева). Организация обители началась в 1936 г. в чувашском городе
Шумерля, куда под видом родственников или по фальшивым паспортам съехалось
несколько катакомбных монахов и монахинь. В нескольких домах разместились жилые
помещения, трапезная и храм, причем молились члены общины по старому чину,
считая себя единоверцами. В 1938
г. монастырю удалось приобрести в Шумерле еще один дом,
а в подмосковной Малаховке в то же время стало действовать своего рода подворье
обители, куда съезжались истинно-православные из Москвы и других регионов страны,
чтобы исповедаться и причаститься. Во время Второй мировой войны численность
монастыря в Шумерле резко возросла (с 40 до 60 человек), причем монашествующим
помогал даже секретарь местного райисполкома. Тем не менее, в связи с началом
послевоенных "зачисток", в 1945 г., обитель вынуждена была перебраться в
Балахну и Семенов Нижегородской области. После войны, говоря о будущем России,
епископ Сергий повторял: "Мы должны надеяться на те государства, где есть
короли или императоры". Спасаясь от новых гонений, епископ и монастырь
выехали сначала в Хвалынск, потом – в украинский Кременчуг. Оставшиеся же в
Шумерле монахи были вскоре арестованы, в Чебоксарах над ними прошло два
судебных процесса, после которых осужденные были высланы в далекие лагеря, где
в большинстве своем и погибли. Епископ же Сергий с братией и сестрами
продолжали менять местожительство, переехав из Кременчуга в Люботин, а затем, в
1949 г.,
в Новозыбков и Клинцы Брянской области, где можно было сравнительно легко
"раствориться" в местной старообрядческой среде.
В Брянской области, продолжал
Игорь Ильичев, епископ Сергий совершил в феврале 1952 г. две хиротонии; также
он очень много ездил по стране, окормляя истинно-православных и постоянно
ожидая ареста. Но арест произошел не во время поездок, а в Клинцах и
Новозыбкове, 19 декабря 1952
г. 13 апреля 1953 г., вскоре после смерти Сталина, в Брянске
состоялся суд над епископом Сергием и его общиной. Иерарх был сослан в
Дубровлаг, где его отравили в Великую Субботу 1955 года. Судьба этого иерарха-мученика
упоминается в книге "Отче Премилосердный…", где рассказывается в
основном о другом катакомбном иерархе – Михаиле (Ершове) и его викарии,
епископе Филарете (Русакове). Доклад завершился довольно оживленной полемикой
между Игорем Ильичевым и известным диссидентом советских времен Александром
Огородниковым, который, отбывая срок в 1970-80-е гг., встречал в лагерях
катакомбных христиан, которые доказали ему неканоничность Михаила (Ершова).
Продолжение следует…
Александр Солдатов, "Портал-Credo.Ru"
Часть 1 –
http://kazvolga.ucoz.ru/blog/proshedshaja_konferencija_o_cerkovnom_podpole_v _sssr_chast_1/2011-11-24-164
|