В христианской аскетике есть понятие о прилогах. Прилог – это минимум одержимости. Своего рода первый шаг навстречу нечистой силе. Вы, к примеру, совсем не хотите служить ей. Да и большинство людей, в общем-то, не хотят. Но ум Ваш впадает в рассеянность. Отсюда-то всё и происходит.

      Вспомните, как Мефистофель проник в комнату Фауста. Очень показательная история. Крест над дверью слегка покосился. Этой щели было достаточно, чтобы проникнуть внутрь пространства. Превратившись в чёрного пуделя, Мефистофель прошмыгнул в эту щель. Нужна была маленькая зацепка. Так вот, прилог – это и есть такая зацепка, своего рода щель в сознании, через которую поникают демоны.

      «Итак ясно, что нечистые духи не могут иначе проникнуть в тех, телами коих хотят овладеть, если наперёд не овладеют их умом и мыслями. Когда лишат их страха и памяти Божией или духовного размышления, то как на обезоруженных, лишённых помощи и охранения Божия, и потому легко побеждаемых, смело нападают, потом устрояют в них жилище, как в предоставленном им владении». (Писания преподобного отца Иоанна Кассиана Римлянна. – М., 1892, с. 297).

    Короче говоря, необходимо свободное произволение, блуждание ума и момент внутренней лености. Три столпа демонизма на первой, «прилоговой» стадии.

      Всего этих стадий отцы насчитывают более полудюжины. Прилог – лишь начало болезни. Затем начинается сочетание с демоном, сосложение, пленение и т.д. Ступени эти подробно изложены в «Лествице» святого Иоанна Лествичника – добротной монашеской книге, наполненной опытом сотен монастырей и многих тысяч мистиков и духовных искателей.         

      Итак, «по определению рассудительных отцов, иное есть прилог, иное – сочетание, иное – сосложение, иное – пленение, иное – борьба и иное – так называемая страсть в душе». Иначе говоря, всё это – шесть стадий одного и того же процесса:

     «Прилог есть простое слово, или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце,

     А сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно;

     сосложение же есть согласие души с представившимся помыслом, соединённое с услаждением;

     пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом, разоряющее наше доброе устроение;

     борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани, где последний произвольно или побеждает или бывает побеждаем;

     страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе и чрез навык сделавшийся как бы природным её свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится». («Лествица», 15: 73). 

     Но тут получается интереснейший парадокс. За страстью, как водится, стоит демон. У каждой страсти он свой, особый. Но «страсть овладела человеком» или «человек сочетается с демоном» - вовсе не означает, что демон проник в его дух. Напротив, духи, по мысли многих отцов – это почти как монады Ляйбница, они «без окон», дух может нечувствительно сочетаться с духом, но совершенно не может с ним смешиваться. По слову святого Иоанна Кассиана (там же, с. 288), духи не могут вмещать друг друга. Вот отсюда и происходит тот самый ужас, который так часто наблюдается на отчитках: люди, одерживые демонами, ревут нечеловеческим голосом, часто икают, лают, блеют, мяукают. И произносят те вещи, каких не могли бы произнести – в силу незнания этих вещей  момент, предшествовавший одержанию.

     Вот, например, в одном из древнерусских патериков (собрании монастырских историй) рассказывалось о некоем старце. Тот был всю жизнь довольно ленив, особыми познаниями ни в какой области не отличался. Языков он древних не знал, книги читать не любил и даже о Библии знал понаслышке. Но тут вдруг происходит чудо. Братия замечает, что в старце открылся дивный талант. Он начинает на память цитировать Ветхий Завет. Целыми главами монах воспроизводит священный текст, и весь монастырь ему с изумлением внимает. Но самое удивительное то, что монах цитирует не русский, переведённый текст, а Тору на языке оригинала, то есть, на иврите. Познаний таких у него отродясь не было, и мало кто мог с ним сравниться, поскольку иврит на Руси знали весьма немногие. И потому все с восторгом дивились особому духовному дару, и всячески прославляли старца того, что он такой мудрый и многознающий. И тут вдруг кому-то пришла в голову здравая мысль: а нет бы, проверить старца того, вдруг он не от Бога те знания получил. Старца уговорили зайти в собор, братия встала в круг, сотворила над ним особый ритуал, и тут вдруг, о ужас! – старец забился в конвульсиях, с криком упал, и после встал уже безо всякого знания Торы. Весь посторонний язык вышел из него вместе с духом, который через него хотел получать восхищение, то есть подпитку своей сущности.

     Сегодня другие времена, но формы одержимости остались всё те же. После недельного запоя алкоголики (деньги кончились) пить прекращают. И видят одну и ту же картину. Маленькие человечки, где-то сантиметров 30 от земли. Иногда в виде детей, иногда – зелёные или с волосяным покровом по всему телу. Суть их общения с миром людей всегда примерно одна. Им нужна подпитка. Красивая обнажённая девушка манит шагнуть с балкона, однако едва лишь шагнёшь, сущность пикирует к телу и ждёт у него, когда станет «выходить душа». Этой энергией демоны и питаются, и число самоубийств, постоянно в нашем мире возрастающее, говорит о тотальной одержимости, часто скрываемой в порядочном обществе как факт неуместный до неприличия. «Демонов нет, что вы!». Это и есть прилог – то есть зазор в сознании, через который пролез Мефистофель и продолжают являться в наш мир разные сущности низших миров.

"Имперiя Духа"