Никто не станет отрицать, что
сегодня – в который уж раз в своей истории! – Россия переживает смутное время.
Эти испытания предвидел Иван Ильин, чья активная творческая жизнь пришлась на
первую половину ХХ века. Он любил Россию
В автобиографии Иван Ильин
написал: русский, родился в Москве 16/28 марта 1882 года. Дворянского
происхождения; с материнской стороны – немецких кровей (Швайкерт фон Штадион,
г. Виттенберг)…». Ну, и далее – классическая гимназия в Москве, изучение
юриспруденции и философии в Московском университете, с 1912 года педагогическая
работа: он доцент, потом – профессор. Вот что пишет о нём в своих воспоминаниях
критик и мемуарист Евгения Герцык (кстати, двоюродная сестра жены Ивана
Александровича).
«По матери – немецкой крови,
светлоглазый, рыжеватой масти, высокий и тонкий, Иван Ильин – тип германца, и
как бывает с русскими немцами, у него была ревнивая любовь к русской стихии –
неразделённая любовь, страстно любил Художественный театр, выискивал в игре его
типично русские черты, любил Чехова, любил Римского-Корсакова так, как любят
любовницу, ненавидел тех, кто тоже смеет любить».
Из других воспоминаний: «Среди
стремительного и блестящего потока слов, острых, ёмких, сам Ильин, подвижный,
высокий, походил на белого Мефистофеля: светлые глаза горели голубым огнём,
светлые волосы отливали рыжеватым блеском. Речь его зажигала слушателей».
Два года Ильин проучился в
Германии, в Гёттингене и Гейдельберге. Сначала фанатично изучал Канта, потом
стал почитателем Гегеля. Выпустил книги о Шеллинге, Жан-Жаке Руссо, Штирнере,
Фихте. Последняя книга, изданная в России – «Учение Гегеля о свободе воли»
(1917). Инакомыслящий русский немец Ильин был новой власти не только чужд, но и
опасен. Его неоднократно арестовывали, а в 1922 году приговорили к смертной
казни. Затем заменили её высылкой из Советской России и лишением гражданства.
И, как говорится, за дело: резко осудил смену власти в 1917 году; был идеологом
Белого движения и автором манифеста «Белое дело». Монархист Ильин писал о
коммунистах: «Это люди, жаждущие власти, господства, командования, социального
и политического первенства. Эта потребность в них настолько сильна, что они
освобождают себя от всяких законов и удержей».
В Берлине Иван Ильин прожил 16
лет, а после прихода к власти Гитлера перебрался в Швейцарию. Там он продолжал
свои философские изыскания и страстную публицистику, в основном посвящённую
России, её истории, судьбам. Её будущему. Умер Иван Александрович Ильин 21
декабря 1954 года в Цолликоне, в пригороде Цюриха в возрасте 72 лет.
Он был непримирим к чужим
взглядам и воззрениям. Русские писатели и мыслители никак не могут найти общего
языка и вечно пребывают в спорах и разногласиях. Вот что писал об Ильине Андрей
Белый в воспоминаниях «Между двух революций:
«Сардоническая улыбка змеилась на
тонких и мёртвых устах его: с нарочитою, исступлённой сухостью, бегая глазками
мимо меня, он мне кланялся: наше знакомство определялось отнюдь не словами, а
тем, как мы молчим, исподлобья метая взгляды друг в друга… У него были острые
увлеченья людьми и ничем не мотивированные антипатии…».
И конечная жалоба Андрея Белого:
«Иван Александрович Ильин, гегельянец, впоследствии воинственный черносотенец –
возненавидел меня с первой встречи: ни за что ни про что». Это мнение одной
стороны, но было, по всей вероятности, мнение и другой, ильинской стороны.
Нетрудно догадаться, что оно мало чем отличалось от первого.
После смерти Ильина были изданы
две книги его прозы – «Путь к очевидности» и «Поющее сердце». Посмертным стал и
двухтомник «Наши задачи» – статьи, написанные в период 1947–1954 годов, по
существу – политическая программа Ильина как философа и мыслителя.
«Мы Западу не ученики и не
учителя. Мы ученики Бога и учителя самим себе. Мы должны не заимствовать у
других, не подражать им, не ходить «в кусочки», собирая на мнимую бедность. Мы
должны искать «русского ви`дения», русского содержания и русской формы. Мы
должны не ползать на коленях, а самостоятельно быть и творить, обращаясь к
Богу», – вот характерное высказывание Ильина, выражающее важные моменты его
жизненного кредо.
Он был русским религиозным
философом. Искал истину добра и красоты как исходящую от Бога. Объяснял упадок
современного искусства недостаточным распространением религии среди народа и
высказывал надежду, что опять «наступит период религиозного возрождения, когда
снова расцветёт искусство».
Ильин был историческим и
социальным оптимистом, верил в возрождение России.
Ильин любил Россию самозабвенно и
писал о ней, как настоящий поэт: «Россия одарила нас бескрайними просторами,
ширью равнин, вольно пронизываемых взором да ветром, зовущих в лёгкий, далёкий
путь. И просторы эти раскрыли наши души и дали ширину, вольность и лёгкость,
каких нет у других народов. Русскому человеку присуща духовная свобода,
внутренняя ширь, осязание неизведанных небывалых возможностей…
Созерцать научила нас Россия. В
созерцании наша жизнь, наше искусство, наша вера…
Россия дала нам богатую, тонкую,
подвижную страстную жизнь чувства…
И ещё один дар дала нам наша
Россия: это дивный, наш могучий, наш поющий язык…».
Это лишь малая часть того, что
писал о России Ильин. Казалось бы, такого певца России должны были любить все
соотечественники. Однако это далеко не так. Среди коллег-философов особенные
споры и возражения вызвала книга Ильина «О сопротивлении злу силою» (Берлин,
1925). Её отвергли Бердяев, Зинаида Гиппиус, Степун, Айхенвальд и многие
другие. Зинаида Гиппиус назвала этот труд Ильина «военно-полевым богословием».
Бердяев определил как «кошмар злого добра».
Ильин оправдывал свой антитезис
толстовста, утверждая, что сопротивляться злу необходимо всегда с любовью. Но
обязательно с мечом. Быть меченосцем. Советский поэт переиначил тезис Ильина,
заявив, что добро должно быть с кулаками, но без всякой религиозной основы. А у
Ильина речь шла о соединении любви и меча, недаром его прозвали «теоретиком
православного меча». Для многих такое сочетание было неприемлемым.
В конце 40-х, в начале 50-х годов
он пророчествовал о падении коммунистической диктатуры. Ему никто не верил.
Незадолго до смерти Ильин
завершил основной труд своей жизни – «Аксиомы религиозного опыта». В нём
утверждал, что «человек есть по существу своему живой, личный дух… Дух есть дар
свободы, данный человеку в зачатке от самой природы…». Критерием истины и веры
Ильин считал смерть: «Жить стоит только тем, за что стоит бороться и умереть».
Что сулит миру
расчленение России
Ивана Ильина можно причислить к
пророкам. Они всегда предупреждали народы об опасностях и катастрофах. Но когда
к этим мудрецам прислушивались, когда внимали их предостережениям? В своём-то
Отечестве… Предлагаем вашему вниманию фрагменты его статьи «Что сулит миру
расчленение России», в которой автор ещё в 1948 году с поразительной точностью
предсказал последствия расчленения великой страны.
…Россия есть не случайное
нагромождение территорий и племён и не искусственно слаженный «механизм»
«областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм,
не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое
единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием; этот организм
есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский
народ с его национально-младшими братьями – духовным взаимопитанием; он есть
государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою
способность к самообороне; он есть сущий оплот европейски-азиатского, а потому
и вселенского мира и равновесия. Расчленение его явилось бы невиданной ещё в
истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество
понесло бы на долгие времена.
Расчленение организма на
составные части нигде не давало и никогда не даст ни оздоровления, ни
творческого равновесия, ни мира. Напротив, оно всегда было и будет болезненным
распадом, процессом разложения, брожения, гниения и всеобщего заражения.
<…> Территория России закипит бесконечными распрями, столкновениями и
гражданскими войнами. <…> Державы всего мира будут вкладывать свои
деньги, свои торговые интересы и свои стратегические расчёты в нововозникшие
малые государства; они будут соперничать друг с другом, добиваться преобладания
и «опорных пунктов»; мало того, выступят империалистические соседи, которые
будут покушаться на прямое или скрытое «аннексирование» неустроенных и
незащищённых новообразований <…>
Установим сразу же, что
подготовляемое международною закулисою расчленение России не имеет за себя ни
малейших оснований, никаких духовных или реально политических соображений,
кроме революционной демагогии, нелепого страха перед единой Россией и
застарелой вражды к русской монархии и к Восточному Православию. Мы знаем, что
западные народы не разумеют и не терпят русского своеобразия. Они испытывают
единое русское государство, как плотину для их торгового, языкового и
завоевательного распространения. Они собираются разделить всеединый российский
«веник» на прутики, переломать эти прутики поодиночке и разжечь ими меркнущий
огонь своей цивилизации. Им надо расчленить Россию, чтобы провести её через
западное уравнение и развязание и тем погубить её…
Напрасно они ссылаются при этом
на великий принцип «свободы»: «национальная свобода» требует-де «политической
самостоятельности». Никогда и нигде племенное деление народов не совпадало с
государственным. Вся история даёт тому живые и убедительные доказательства.
Всегда были малые народы и племена, неспособные к государственному самостоянию.
<...> Многие малые племена только тем и спаслись в истории, что примыкали
к более крупносильным народам, государственным и толерантным: отделить эти
малые племена значило бы – или передать их новым завоевателям и тем
окончательно повредить их самобытную культурную жизнь, или погубить их совсем,
что было бы духовно разрушительно, хозяйственно разорительно и государственно
нелепо. Вспомним историю древней Римской империи – это множество народов,
«включённых», получивших права римского гражданства, самобытных и ограждённых
от варваров. А современная Великобританская империя? И вот именно таково же
культуртрегерское задание единой России.
Ни история, ни современное
правосознание не знают такого правила: «сколько племён, столько государств».
Это есть новоизобрётенная, нелепая и гибельная доктрина; и ныне она выдвигается
именно для того, чтобы расчленить единую Россию и погубить её самобытную
духовную культуру.
Пусть не говорят нам о том, что
«национальные меньшинства» России стояли под гнётом русского большинства и его
государей. Это вздорная и ложная фантазия. Императорская Россия никогда не
денационализировала свои малые народы, в отличие хотя бы от германцев в
Западной Европе.
Дайте себе труд заглянуть в
историческую карту Европы эпохи Карла Великого и первых Каролингов (768–843 по
Р.Х.). Вы увидите, что почти от самой Дании, по Эльбе и за Эльбой (славянская
«Лаба»), через Эрфурт к Регенсбургу и по Дунаю сидели славянские племена:
ободриты, лютичи, линоны, гевелы, редарии, укры, поморяне, сорбы и много
других. Где они все? Что от них осталось? Они подверглись завоеванию,
искоренению или полной денационализации со стороны германцев. Тактика
завоевателя была такова: после военной победы в стан германцев вызывался
ведущий слой побеждённого народа; эта аристократия вырезывалась на месте; затем
обезглавленный народ подвергался принудительному крещению в католицизм,
несогласные убивались тысячами; оставшиеся принудительно и безропотно
германизировались. <…>
Видано ли, слыхано ли что-нибудь
подобное в истории России? Никогда и нигде! Сколько малых племён Россия
получила в истории, столько она и соблюла. Она выделяла, правда, верхние слои
присоединённых племён, но лишь для того, чтобы включить их в свой имперский
верхний слой. Ни принудительным крещением, ни искоренением, ни всеуравнивающим
обрусением она никогда не занималась.
И вот, когда после падения
большевиков мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг: «Народы
бывшей России, расчленяйтесь!» – то откроются две возможности: или внутри
России встанет русская национальная диктатура, которая возьмёт в свои крепкие
руки «бразды правления», погасит этот гибельный лозунг и поведёт Россию к
единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране; или же такая
диктатура не сложится, и в стране начнётся непредставимый хаос передвижений,
возвращений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода,
холода и безвластия. <…>
Но для нас поучительно, что
европейские политики заговорили одновременно – о паневропейском объединении и о
всероссийском расчленении! Мы давно прислушиваемся к этим голосам. Ещё в 1920-х
годах в Праге видные социалисты-революционеры публично проболтались об этом
замысле, избегая слова «Россия» и заменяя его описательным выражением «страны,
расположенные к востоку от линии Керзона». Мы тогда же отметили эту многообещающую
и, в сущности, изменническую терминологию и сделали соответствующий вывод:
мировая закулиса хоронит единую национальную Россию…
Не умно это. Не дальновидно.
Торопливо в ненависти и безнадёжно на века. Россия не человеческая пыль и не
хаос. Она есть прежде всего великий народ, не промотавший своих сил и не
отчаявшийся в своём призвании. Этот народ изголодался по свободному порядку, по
мирному труду, по собственности и по национальной культуре. Не хороните же его
преждевременно! Придёт исторический час, он восстанет из мнимого гроба и
потребует назад свои права!
Юрий Безелянский
(«Наука и религия», №09/2012)
На нашем информационном сайте Волгоградско-Казанской епархии ИПЦ в
разделе «Публикации» категории «Статьи» вы можете прочитать часть трудов
выдающегося религиозного и политического мыслителя Ивана Александровича Ильина
или набрав в поиске сайта «И.А.Ильин», где выйдет список части его
опубликованных трудов…
